В статье ставится проблема разграничения социологии и социальных наук. Хотя социология относится к социальным наукам, в настоящее время стало неясно, в чем ее специфика как социальной науки. Традиционное понимание предмета социологии как науки об обществе подвергается критике, а новые предложения явно неудовлетворительны. Для продвижения в заявленной теме автор анализирует работы Зигмунта Баумана и Бруно Латура, обсуждающих указанную проблему, рассматривает этапы развития социологии, дает методологическую реконструкцию социологического мышления. Показано, что социологические знания и концепции создаются на основе схем и моделей; на их же основе затем формируются идеальные объекты и понятия социологии. Утверждается, что социальный феномен ‒ не объект, а процесс, цикл, начинающийся актом свободы и заканчивающийся формированием социального знания и машины (чаще всего социального института), в которой свобода уже ограничена социальными нормами. Социологические схемы и опирающиеся на них социологические концепции и теории создаются разными социологическими школами и направлениями социологии как рефлексия над социальным опытом, который множественен, поскольку за этим опытом стоят разные формы социальной жизни. Социологическое знание не должно создавать в социуме дополнительных фрустраций и аномий, поэтому социологическое творчество и мышление должны проходить «испытания на дорогах», в роли которых выступает методологическая критика, анализ возможных последствий использования социологических знаний для жизни человека и общества, а также обсуждения, в которых участвуют основные заинтересованные пользователи (сами социологи, население, представители разных социальных институтов).

Эта статья является критическим откликом на монографию А.П. Давыдова и В.М. Розина «Спор о медиации». Центром ее является концепция Давыдова. Он предлагает «медиационную методологию социокультурного анализа российского общества», в которой категориальными оказываются понятия «раскол», «переход», «ценностная доминанта», «инверсии», «традиционное», «личностное» и др. Основным для Давыдова является вопрос о ценностном самоопределении личности в условиях перехода к «гуманистическому» типу социокультурной системы. Личности в этих условиях предстоит выйти из поля «инверсионного» традиционного мышления через «медиацию», поиск опосредования. Розин, занимая позицию критика и «реалиста», стремится показать «идеалистичность» позиции Давыдова. Автор попытался присоединиться к этому спору, расширяя контекст обсуждения и вводя его в коммуникативно-методологическое и социокультурное пространство модерна. Для автора важно показать коммуникативно-логическое пространство модерна, наполненное стратегическими альтернативами, сложно относящимися друг к другу. Это пространство, в свою очередь, связано с социокультурным пространством модерна в целом. Автор представляет свою проектно-системную методологию исследования «логики модерна». Модерн представлен в ней как направленность на выработку «посткультурно-интеркультурной» социокультурной архитектуры. Модерн оказывается ответом на систему жизненных вызовов, главным из которых оказывается вызов негатива «культурной» архитектуры мира. Развертывание «посткультурно-интеркультурной» архитектуры модерна определяет специфическую структуру его коммуникативно-методологического пространства. Автор показывает, как все это соотносится с логикой промодерновых, контрмодерновых и постмодерновых теорий и практик.

Среди тупиков радикального конструктивизма один из наиболее проблемных – модерное понимание демократии. Новейшая теория демократии, развитая в только что появившейся книге А. Магуна, – очевидный пример. Выбор метода логично подводит автора к левому радикализму, апология которого почему-то объявляется автором моделью подлинной демократии, соответствующей её историческому смыслу. Попытки вписать эту модель в историко-культурный контекст требуют нескольких критических замечаний. Основная проблема концепции «актуальной» демократии – легкость, с которой приносится в жертву историзм как фундаментальный эпистемологический принцип. Это ожидаемо, так как историзм в конструктивизме как таковом теряет свою значимость. Чтобы выйти к исторической реальности, нужна воля к реальности, а в радикальном конструктивизме её по определению нет и быть не может. И тогда произвольно сконструированная оптика с зашторенной диафрагмой, взятая из лозунгов сегодняшнего политического истэблишмента, навязывается взгляду субъектов истории, поскольку саму возможность контроля мы отбросили вместе с понятием реальности, и историческая действительность начинает оцениваться по стандартам модных шаблонов. Именно на этом пути любые значимости с легкостью необыкновенной объявляются «пустотами». Именно так появляется воинственный скептицизм по отношению к историческим версиям демократии. Выразительность концепции А. Магуна интересна своей последовательностью, более решительной, чем у предшественников, и готовностью твердо объявить тоталитарное насилие смыслом демократии.

Основной целью статьи является анализ зарождения и становления, а также причин выбора путей дальнейшего развития социальной топологии. Исходя из направлений математической топологической мысли, фиксирующихся как теоретико-множественная и алгебраическая топология, выделяются два основных вектора оформления социально-топологических воззрений: топология пространства и топология формы. Первая восходит к трудам Курта Левина и Пьера Бурдьё, представая как конфигурация единиц, размещенных в социальном пространстве. Вторая берет начало из работ Рене Тома, концептуализирующих объектные формы и побуждающих к исследованию изоморфных процессов, фигуральности и эквивалентности их моделей в контексте социальной реальности.

Анализируются способы применения топологии пространства в современных социологических исследованиях: от наглядно-физического понимания места до абстрактно-логического представления роли и значения социального объекта. Выявляются причины усвоения и активного использования социологами и социальными философами пространственно-топологического методологического инструментария. Объясняются истоки затруднений реализации идей и теоретико-методологических потенций топологии формы в науках об обществе и человеке. Автором предлагается и обосновывается вывод о непродуктивности одностороннего топологического взгляда, существенно обедняющего наши социологические представления, процедуры и результаты топологических исследований социальных объектов.

В работе рассматриваются становление и развитие публичной сферы, конструирование ее теоретического образа, перспективы развития в эпоху активного распространения Интернет- технологий, а также угрозы, подстерегающие ее на этом пути. Проанализированы различные концепции публичной сферы, выделены их существенные и структурные схожести и отличия. Анализируются наиболее популярные в научной литературе подходы к определению сущности публичной сферы (термина, понятия и концепции). Автор приходит к выводу, что итогом дискуссии относительно будущего публичной сферы, которая длится уже достаточно много лет, стало понимание того, что пространство рациональных и справедливых дискуссий, о котором говорил Ю. Хабермас, нуждается в поиске новых форм воплощения. Логично и вполне возможно воплотить его в Интернете. В то же время нельзя сказать, что решен вопрос об угрозах и границах виртуальной публичной сферы, поэтому обществу следует искать средства поддержки и координирования граждан при взаимодействии в новом воплощении публичного пространства.

В статье представлена проблематика критических дискурсивных исследований в политической коммуникативистике. В частности, продемонстрированы способы и стратегии администрирования посредством конструирования властного метанарратива. Медийные институции языкового (культурного) доминирования, по мнению авторов, обеспечивают стабильность существующего иерархического порядка и выражают фундаментальную «волю к власти» в практике общественных отношений. Природа властного доминирования проявляется в ужесточении контроля и регулирования коммуникативных действий граждан уже на уровне порождения текста и речеговорения. Властные (языковые) инстанции в современном контексте не удовлетворяются контролем в отношении дискурса как социальной практики, во все большей степени их интересует процесс субъективации (индивидуализации) опыта восприятия. Власть не просто хочет контролировать тексты и речевые продукты в медийном пространстве, она видит себя генератором внутреннего опыта субъекта. Превращение человека в субъекта есть по существу особый способ его репрезентации в современном публично-правовом пространстве. Обращение к вербальным техникам парресии, как полагают авторы, позволяет увидеть альтернативные способы самоконституирования и самопрезентации, существовавшие в традиционном сознании.

Социально-когнитивная природа символической политики рассмотрена в общем контексте развития социологии знания в качестве перспективного направления социогуманитаристики. Аналитика форм и механизмов дискурсивного воспроизводства элитарной власти осуществлена авторами с опорой на богатый исследовательский опыт западной теории политической коммуникации.

В статье представлен социально-философский анализ проблемы формирования идентичности в современном обществе с присущей ему системной транзитивностью. Выдвигается и обосновывается идея формирования комплексной идентичности социального субъекта в формате социопространственной идентичности. Виды идентичности, заявляемые в ряде концепций в виде иерархической структуры, позиционируются в качестве ее компонентов. В связи с высокодинамичными социальными изменениями и процессами структура социопространственной идентичности трансформируется, в результате чего одни компоненты усиливаются, а другие утрачивают свою значимость. Рассматриваются факторы-детерминанты новых видов идентичности и трансформации процесса идентификации социального субъекта. Выявляются основные тенденции его самоидентификации в современном мире и их результаты. Наиболее значимыми из них представляются следующие: фрагментаризация идентичности и, как следствие, распад ее иерархии, выход за пределы национальной идентичности и формирование альтернативных ей видов (транснациональная, бинациональная), усиление этнической и культурной идентичностей. Констатируется смещение центра формирования идентичности с макросоциального уровня на мезо- и микросоциальные уровни. Подчеркивается значимость утраты центра структуры, что свидетельствует о состоянии хаоса, который рассматривается с постмодернистских позиций как возможность плюрального формирования идентичности в современном обществе и антиномичность тенденций данного процесса. В заключение обозначаются наиболее актуальные аспекты представленной проблематики, требующие дальнейшего изучения с привлечением эмпирических методов исследования.

Исследование посвящено философскому осмыслению влияния социокультурных факторов на становление современной теории коммуникации. Источником наблюдаемого нами разобщённого разнообразия современных коммуникативных исследований выступает, прежде всего, многоаспектность самого явления. Разнонаправленность исследований коммуникации также является следствием подверженности исследователей влиянию определённых социокультурных факторов. В статье ставится задача обозначить ряд социокультурных детерминант, обусловивших динамику развития коммуникативных штудий XX – начала XXI в., и прояснить механизмы и процедуры их влияния на формирование теории коммуникации. На основе лингво-хронологического подхода к современным исследованиям коммуникации прослежены определённые интенции генезиса коммуникативной теории, порождённые состоянием социокультурного бэкграунда коммуникативных исследований. Выявлен ряд существенных социокультурных детерминант, среди которых высокий уровень внутренней автономии исследователей и диссонанс исследовательских культурно-языковых хронотопов. В этом же ряду расположено и  влияние социокультурных событий извне (особенно в тех случаях, когда события затрагивают глубинные пласты жизнедеятельности общества).

В публикациях Н.А. Бердяева 1904-1907 гг. намечены две линии идеализации рыцарства: как воплощение глубины средневекового мистического христианства и как благородный человеческий тип. В его книге «Новое религиозное сознание и общественность» (1907) эти линии дополняются, и на их основе формируется третья оригинальная линия, где рыцарь предстает как притягательный образец преодоления самодовлеющего, обезличенного, безбожного государства. Главная тема книги – необходимость обновления христианства и всех сторон общественной жизни. Религиозное возрождение, согласно Бердяеву, может быть связано только с развитием личного начала. В современном мире господствует ложная иерархия ценностей: субъективные интересы и относительная человеческая воля вытесняют высшие безусловные ценности, связанные с универсальной, объективной Божьей волей. Выражением субъективной человеческой воли, продуктом безграничной порабощающей власти человека над человеком выступает государство. В качестве идеальной, нравственно оправданной формы государства Н.А. Бердяев признает лишь свободную теократию. Альтернативу современной ложной теократии он видит в системе ценностей средневековой культуры – в анархических принципах феодализма и личном начале рыцарской чести. Рыцарский идеал Средневековья русский философ соотносит с современной эпохой и убеждает читателя в необходимости его актуализации.

Новые формы организации общественной жизни предполагают рыцарскую войну за освобождение личности, в том числе и от государственного насилия. Говоря о взаимоотношении индивида и государства, Бердяев вступает во внутреннюю полемику со славянофилами. Свою позицию по этому вопросу он сформулировал ранее, в статьях 1903-1904 гг. Бердяев отвергает славянофильскую идиллию былой России. Величие и индивидуальность народа предполагает свободу человеческой личности, национальный дух проявляет себя не в решении государственных задач, а в творческом осуществлении универсальных общечеловеческих задач.

Целью работы является выявление проблем формирования культуры личности инженера в системе высшего образования. Исходя из ключевой роли социального образования в развитии культуры, авторы анализируют состояние современного российского образования, опираясь на мнение многих ученых-педагогов. На основании проведенного анализа делается вывод о необходимости социально-нравственного воспитания студентов, в частности, будущих инженеров, в процессе их профессиональной подготовки. Авторами обосновывается положение о том, что  основой профессиональной этики инженера  является высокая культура личности, формирование которой должно происходить на всех уровнях образования. Соотнесены понятия общей культуры личности и профессиональной культуры инженера. Представлена характеристика  культуры личности инженера в контексте нового стандарта образования. Указано, что компетентностный подход является основополагающим в формировании личности выпускника технического вуза . Выявлены недостатки  данного подхода, из которых основным является узкая  специализация современного выпускника высшего учебного заведения, односторонность его образования. Указано на необходимость формирования таких качеств будущего инженера, как инициативность и ответственность. В статье проанализированы мнения студентов по вопросу этики инженера, большинство из которых сходятся на том, что этика инженера предполагает ответственность перед обществом за результаты своей деятельности. В статье анализируются два основных подхода к современному образованию.  В основе первого лежит формирование профессиональных компетенций, в основе второго – главенство в образовании  ценностей культуры человека духовного. Причем последнее предполагает органичную интеграцию компетентностного подхода и традиционного когнитивного подхода в культуроцентричность профессионального образования, в процессе которого происходит духовное, эстетическое,  социальное, экологическое и политическое развитие личности. Основой данного подхода должна быть совокупность фундаментальных понятий общей и профессиональной культуры, базирующихся на национальной культуре. Культуроцентричный подход позволяет подойти к профессиональной подготовке комплексно, системно, целостно, что является необходимым условием становления культуры личности будущего инженера.

В статье рассматривается, каким образом программа акмеизма, провозглашенная в манифестах Н. Гумилева, С. Городецкого, О.  Мандельштама,  находит свое практическое воплощение в ранней лирике М. Зенкевича, представителя адамизма – «левого крыла» этой поэтической школы. Для адамизма характерно радикальное следование манифестам Н. Гумилева, С. Городецкого, О. Мандельштама, в которых акцентируется необходимость эстетического освоения земного, материального, предметного мира в противовес символистским лозунгам теургии. М. Зенкевич выводит на сцену нового героя,   размышляющего о своем месте в мироздании, о своей природе – в единстве плотского/ животного и духовного.

Задача «принятия мира во всей совокупности красот и безобразий», поставленная акмеистами, в творчестве М. Зенкевича не получает практического воплощения. В сборнике «Дикая Порфира» природа предстает как единство «земного и мистического», непознаваемая и неподвластная человеку. Но принять ее законы, где «равновесие» достигается за счет круговращения бесконечного разрушения и созидания, означало бы для лирического субъекта «растворение в материи», потерю субъектности.

Во второй книге – «Под мясной багряницей» – природе как творящему абсолюту почти не уделяется  внимания.  Та же проблема природного и сверх-природного получает эстетическое воплощение на уровне микрокосма, где мужчина и женщина являются существами двойственными: «животная» натура проявляется в эротических инстинктах первого и в физическом совершенстве и жестокости второй.  При этом женщина – существо сакральное (как и природа в «Дикой порфире»), земное и мистическое в ней слиты воедино, а мужчина сакрализуется под знаком смерти, принося себя в жертву.  Но и в этих «персонифицированных» моделях очевидно неравновесие «земного и мистического»: женщина отчасти ущербна как природное существо (она бесплодна), а мужчина обречен умереть во имя Вечной женственности.

Одновременно в лирике М. Зенкевича 1910-х годов начинает формироваться облик нового героя, «грядущего Аполлона», человека машинной цивилизации,  свободного от природного детерминизма. Намечается сближение с эстетикой авангарда, где субъект бросает  вызов и природе, и Богу, узурпировав право творения.

В последние годы обозначился рост интереса к использованию нестандартных подходов для измерения качества жизни при межстрановых сравнениях. Перед научным сообществом стоит вопрос, каким образом сравнивать качество жизни, если в каждой стране существуют свои стандарты жизни и благосостояние всегда относительно. Несмотря на то что такие макроэкономические показатели, как среднедушевой ВВП, денежные доходы населения и коэффициент Джини, являются значимыми при изучении уровня и качества жизни, они не всегда позволяют успешно оценить уровень удовлетворенности жизнью. В современных исследованиях большую роль начинает играть метод субъективной оценки благосостояния. Совмещение изучения формальных макроэкономических показателей с данными субъективного восприятия благосостояния позволяет получать более точную картину происходящих процессов, в том числе социальных, политических и т.д.

В статье представлен анализ динамики показателей, характеризующих уровень и качество жизни населения стран-членов ЕАЭС. Анализируется экономическое положение этих стран до формального образования союза, т.е. в период с 2011 по 2014 г. Проведенное исследование показало, что оценка субъективного благополучия населения не всегда соответствует объективным показателям. Например, население Кыргызстана больше удовлетворено материальным благополучием и жизнью в целом, чем население других стран союза, несмотря на низкие объективные показатели уровня жизни. В качестве вывода можно заключить, что рост дифференциации доходов в стране может снижать показатели субъективной оценки уровня благосостояния. При этом необходимо отметить, что измерение субъективных показателей сталкивается с определенными методологическими проблемами.

Экономические потребности России демонстрируют важность такой отрасли, как внутренний водный транспорт. Цель статьи – анализ состояния речного флота РФ и выявление направлений его экономического развития. Для реализации поставленной цели были проанализированы статистические данные деятельности судоходных компаний, использовались такие методы, как дедукция, анализ, эмпирический метод. Выявлены следующие приоритетные направления развития российских судоходных компаний: техническое перевооружение, использование судового менеджмента и постепенный переход к инновационному развитию. Определены возможности для обновления основных фондов компаний, выявлены важность и преимущества судового менеджмента. Представлены способы перехода к новому качеству оказания транспортных услуг в соответствии с инновационным развитием.

Развитие внутреннего водного транспорта экономически целесообразно. Перевозки эффективны для удешевления стоимости строительных материалов и для транспортировки полезных ископаемых из северо-восточных районов страны.  Для улучшения качества транспортных услуг необходимы строительство и ввод в эксплуатацию новых судов.

Статья посвящена проблемам и перспективам функционирования традиционной культуры лужицких сербов на современном этапе. На материале официальных документов и интервью с носителями традиции рассматриваются влияние ассимиляционных процессов на культурную идентичность, а также возможности сохранения и развития серболужицкой культуры. Выявляются основные проблемы: экономическая, политическая, языковая и межэтническая, затрудняющие полноценное существование культуры лужицких сербов. Оценивается потенциал ее развития, делается вывод о значительной роли молодого поколения в деле сохранения традиций и возрождения родного языка. Также подчеркивается роль народной художественной культуры в механизме хранения и передачи традиции.

Статья посвящена анализу правового статуса индейцев Канады. Канада является первой страной в мире, осуществившей регулирование  правового статуса коренных народов на конституционном уровне. Этому в значительной степени cпособствовало возрождение политического движения аборигенов Канады c 70-х гг. XX в.  Необходимо принимать во внимание, что значительное число коренных жителей страны не ассимилировалось с евроканадским населением и сохраняет элементы традиционного для аборигенов образа жизни. Все индейцы в Канаде исторически подразделяются на две категории – статусные и нестатусные. Принадлежность к той или иной категории подразумевает cущественные различия в правовом статусе аборигенов. Проживание статусных индейцев в составе общины на территории резерваций, их приверженность традиционному образу жизни и ведению хозяйственной деятельности, их взгляды на устройство систем образования, здравоохранения, самоуправления и использование природных ресурсов диктуют необходимость выработки особого правового cтатуса для этой категории населения с учетом их этнокультурных особенностей.

«Новосибирская модель ООН» в Новосибирском государственном университете экономики и управления проводится с 2009 года кафедрой мировой экономики, международных отношений и права как важный методологический и практический элемент образования в области международных отношений, зарубежного регионоведения и мировой экономики. Опыт, который несёт моделирование деятельности Организации Объединённых Наций, важен для понимания студентами того, как устроен процесс принятия решений в современной международной системе и почему в международных отношениях всё происходит не так хорошо, как хотелось бы, но и не так плохо, как могло бы быть.

На круглом столе обсуждались роль ООН в современном мире, история создания организации и противоречия, заложенные ее создателями при ее возникновении, причины современного кризиса ООН и перспективы выхода из него, роль ООН в прошлых и настоящих вооруженных конфликтах, в обеспечении международной безопасности и защите прав человека, деятельность ООН в области мировой экономики на примере «Глобального договора ООН о социальной ответственности», а также другие вопросы, связанные с международными отношениями на современном этапе. Отмечено, что в обыденном сознании крайне завышены ожидания от ООН. Сформировался образ могущественной и влиятельной организации, мирового правительства, хотя по факту ООН – это проекция международной действительности, и все ее изъяны – это изъяны системы.